Казахстанская многовекторность – как искусство канатоходца – политолог Андрей Казанцев
Сегодня ровно 5 лет с первой инаугурации Президента К.К.Токаева. В преддверии этой даты научный сотрудник Бар-Иланского университета (Израиль) Андрей Казанцев в экслюзивном интервью Sayasat.kz рассказал о своем видении проведенных за эти годы в Казахстане реформ и происходящих на этом фоне изменений.
S: Андрей Анатольевич, интересно Ваше экспертное мнение о том, в какую сторону движется Казахстан сегодня?
А. К.: Я использую три слова: зажиточное, справедливое и слышащее своих граждан государство. Сейчас объясню, откуда взялось каждое из этих слов.
Зажиточное. Если посмотреть со стороны социальных наук и статистики, то Казахстан, по сравнению с другими соседними с ним обществами, движется в сторону построения все более зажиточного общества. Понятно, что Казахстан не богат в сравнении с Катаром или Швейцарией. Но если сравнивать с более бедными соседями по постсоветскому пространству, то в Казахстане есть определенный уровень достатка. Понятно, что у простого казахстанца есть много материальных проблем. Но опять-таки, если говорить с точки зрения социальных наук, то многое видится на расстоянии.
Давайте сравним с соседями по Центральной Азии: казахстанское общество не в пример богаче. Сравним с Украиной или Беларусью: эти советские республики были и по ВВП абсолютному, и по ВВП на душу населения намного выше советского Казахстана. Достаточно быстро он их превзошел.
Уже давно по абсолютному ВВП Казахстан вышел на второе место на постсоветском пространстве после России. И по другому показателю, ВВП на душу населения, он уже давно с Россией соревновался: то и дело выходил вперед. Мы все знаем, что сейчас происходит в России. И Казахстан оказался в плане экономики в преимуществе за счет более выверенной внешней политики, более благоприятной внешнеполитической и внешнеэкономической ситуации.
Причем экономический рост в Казахстане был результатом не удачи, а сознательного выбора. Часто говорят о нефти как ключевом факторе. Но казахстанская нефтяная индустрия, она была построена. Казахстан, в отличие от России и Туркменистана, не унаследовал советскую нефтегазовую промышленность, эта промышленность была построена заново. Почему это получилось? Потому что Казахстан был абсолютным лидером по привлечению зарубежных инвестиций на душу населения по сравнению с другими постсоветскими странами.
Между тем экономический спад в постсоветских странах был связан именно с отсутствием инвестиций, причем прежде всего внешних инвестиций, которые связаны с высокими технологиями. Например, казахстанскую нефть в советское время просто не могли технологически добыть. Это не было выгодно по советским техническим возможностям по сравнению, например, с нефтью в Сибири или с газом в Туркменистане. Поэтому потребовались зарубежные инвестиции и новейшие технологии, чтобы воссоздать казахстанскую нефтегазовую промышленность после распада СССР.
Кроме того, Казахстан достаточно давно стал лидером среди постсоветских стран по многим параметрам экономической свободы, и это тоже дало результат: те же самые инвестиции и экономический рост. И вот тут мы подходим ко второму слову, которое я использовал.
Справедливое общество. Сейчас во всем мире идет тренд на поиск справедливости. Предыдущий период, когда акцент делали на рынках и эффективности (это называлось неолиберализмом), остался в прошлом. Рынки, экономический рост – это простым людям не очень понятно, а вот справедливость – это понятно всем!
В Казахстане этот новый период обозначился с приходом к власти президента Токаева, и сейчас он все более усиливается. Я бы, например, обратил внимание на недавно опубликованную программную статью Госсоветника Ерлана Карина «Консолидация и Развитие». Карин описывал там справедливость как ключевое понятие, на которое должна ориентироваться внутренняя политика Казахстана, назвав его идейным стержнем курса президента Токаева.
Кстати, я скажу как ученый, что это совпадает с классикой политологии, политологической мысли. Потому что первый трактат о политике назывался «Государство», и его автор Платон писал, что именно понятие справедливости стоит в основе любого государства. Без справедливости любое государство разваливается.
Причем я бы отметил, что использование слова справедливость в современной казахстанской политике – это не только слова, это и реальность. Например, перераспределение активов в пользу социальной политики. Это же реальность, а значит, есть соответствующий тренд. Здесь мы подходим к третьему слову.
Слышащее государство. Это не то, что в науке называется либеральная демократия, но это большой шаг вперед, даже прорыв в будущее на постсоветском пространстве. Как я понимаю эту идею? Как родители заботятся о детях? Вот так государство пытается слышать своих граждан и заботиться о них. Причем родители в данном случае не авторитарные, они разговаривают со своими детьми, слышат их позицию и запросы. То есть это идея государства, которое не давит на своих граждан, а старается услышать их заботы и как-то отреагировать.
Вот это, собственно, то, куда двигаются политические реформы. Значимость таких перемен огромна, если сравнивать с соседями. У них происходит очень серьезный откат в плане усиления давления государства на граждан. И казахстанское руководство в этом вопросе идет буквально против течения. То есть ему тяжело двигаться в этом направлении, но оно все-таки действует. Поэтому, собственно говоря, мне представляется, что все эти три слова, которые я перечислил, – не просто слова, планы и лозунги, а реальные тенденции. Так что если эти тенденции «проводить» в будущее, то действительно получается зажиточное, справедливое и слышащее государство. Могу со стороны только пожелать: дай Бог, чтобы так и было.
S: В социальных сетях внутри страны попадаются посты и комментарии с оценкой: состоялся или нет так называемый Новый Казахстан, иногда и с критикой. По-вашему, современный Казахстан стал новым или нет?
А.К.: Смотря, с чем сравнивать. Я, например, сам родился в Центральной Азии, в Ашхабаде. Мой отец работал в руководстве республики, и я, в общем-то, с детства мог наблюдать политические процессы в регионе, в целом, в то время. Давайте сравним современный Казахстан с советским Казахстаном.
Советский Казахстан был не самой богатой республикой по уровню жизни, но еще и зависел не только от Москвы, но даже от Ташкента. Почему? Потому что, например, научная политика защиты диссертаций шла через Ташкент, в плане военной политики Среднеазиатский военный округ был в Ташкенте, управление водными ресурсами юга Казахстана тоже было в Ташкенте. То есть о какой независимости этой советской республики можно было говорить?
Что изменилось? Казахстан – независимая страна, проводит многовекторную внешнюю политику. Это политика, дружественная всем соседям, но при этом направленная на защиту собственных интересов. Причем, обратите внимание, многим в мире казахстанская многовекторная политика может сейчас не нравиться. Следовательно, она достаточно независимая, потому что с этой политикой считаются, даже если она не нравится.
Теперь по экономике. Я уже упоминал, по ВВП на душу населения Казахстан был сопоставим еще недавно только с Россией. Теперь, значит, на фоне того, что происходит в российской экономике, Казахстан выходит вперед.
Казахстанское общество за годы независимости буквально выросло, возник средний класс. Причем этот средний класс теперь хочет свободы, возможности реализации, отсюда и политические реформы. Достаточно долго этот запрос среднего класса подавалялся. Токаев в рамках концепции Слышащего государства, политических реформ освободил эту энергию.
Теперь с точки зрения социума: даже формально сейчас 60% населения составляют люди, родившиеся после 1991 года. Соответственно, это совершенно новая страна. Меняются ценности людей. Сегодня, как показывают социологические исследования, Казахстан одной ногой по своим ценностям находится уже в постиндустриальном обществе.
Например, закон против семейно-бытового насилия не смог пройти рассмотрение в парламенте в 2012 году, а в этом году ситуация уже радикально изменилась. А это совершенно другие тенденции, не те, что характерны для традиционного общества. Поэтому можно сказать, что это Новый Казахстан. Причем чем дальше, тем он больше обновляется.
S: Сегодня очень модно озвучивать топы. Назовите Ваш ТОП-5 самых важных перемен, произошедших в нашей стране.
А.К.: Я оговорюсь, что это мое субъективное мнение. У других экспертов могут быть другие. Причем мой топ будет не в хронологическом порядке, а в порядке важности.
1. Токаев сломал, казалось, всесильную олигархическую систему семейного фаворитизма, которая возникла при Назарбаева.
2. Явно наметилось движение от старого неолиберализма к идее справедливости как основе государства.
3. Новый Казахстан как государство, основанное на межэтническом мире. Постсоветский Казахстан изначально строился как государство, основанное на этническом мире, на диалоге со всеми этническими и этнорелигиозными группами. Но я хочу напомнить, что отсюда такой уже давно существующий институт, как Ассамблея народа Казахстана.
4. Эта тенденция продолжается и сейчас. В частности, в статье Ерлана Карина отмечалось, что государство будет пресекать попытки публично оскорблять различные этнические группы, носителей других языков или представителей другой религии. Надо сказать, что это соответствует мировой практике. Если вы возьмете современную демократию, любую, самую либеральную, то нельзя кого-то оскорблять, нельзя публично противопоставлять одну этническую, расовую, религиозную группу другой. Причем это, как правило, достаточно строго карается.
5. Принятие концепции Слышащего государства, которое налаживает действенную обратную связь с гражданами. Это, кстати, тоже связано со справедливостью в политике.
S: Как бы Вы охарактеризовали политический стиль Казахстана, или политический стиль руководства страны сегодня?
А.К.: Я бы последовал за термином, который ввел сам президент Токаев. Это Слышащее государство. А для меня, как специалиста, прежде всего, в международных отношениях, во внешней политике, достаточно очевидно: Токаев изначально был очень опытным дипломатом, и он перенес это дипломатическое умение эффективно строить диалог с внешней политики на внутреннюю.
S: Уже много лет, даже десятилетий Центрально-Азиатский регион остается предметом Ваших научных исследований. На Ваш экспертный взгляд, чем Казахстан отличается сегодня от других стран региона?
А.К.: Я бы указал четыре различия.
1. Казахстан – это самая зажиточная страна Центральной Азии. Понятно, что не все люди одинаково зажиточные, но я говорю о статистике, о больших цифрах.
2. Казахстан – это и самая модернизированная страна, хотя это не всегда идет рука об руку с зажиточностью. Если мы возьмем Туркменистан, где я родился, то это второй после Казахстана ВВП на душу населения. Но там с инфраструктурой очень большие проблемы. Так вот, в Казахстане достаточно неплохо по сравнению с соседями модернизирована техническая инфраструктура – дороги, интернет и цифровая экономика, телефония, а также социальная инфраструктура – система образования, здравоохранения.
3. В Казахстане, по сравнению с другими странами региона, есть какой-никакой средний класс, а это основа дальнейшего развития всего – и экономики, и политики.
4. В Казахстане проводятся поступательно политические и социальные реформы. И это на фоне того, что в большинстве стран Центральной Азии по этому показателю застой или даже откат. Надо сказать, что в Узбекистане, соседней тоже большой стране, также проводятся политические и экономические реформы, но Узбекистан из-за особенностей долгого правления Каримова изначально имел менее выгодные стартовые позиции, чем Казахстан. То есть ему надо в чем-то наверстывать.
S: Внешняя политика Казахстана, как известно, основана на принципах многовекторности. Когда-то ее даже подвергали критике и сомнению, но сегодня видны явные преимущества выбранного курса. Как бы Вы оценили эффективность казахстанской многовекторности в современных реалиях?
А.К.: Надо сказать, что риски, конечно, есть. В чем они заключаются? Если научный термин многовекторной внешней политики перевести на человеческий язык, то речь идет о том, что есть какой-то добрый человек, который со всеми дружит и сотрудничает. Вот Казахстан – это такой добрый, хороший человек.
В чем риск этой многовекторной внешней политики в наше время? Сейчас очень много конфликтов в мире, и возникает проблема, что этот человек со всеми дружит, а другие люди, с которыми он дружит, между собой враждуют. И, соответственно, этот человек сталкивается с внешним давлением. То есть каждый к нему приходит и говорит: «Ты со мной дружишь, тогда ты будешь со мной дружить против него». Казахстан говорит: «Ребята, мы со всеми дружим». Вот это и есть главная проблема: как дружить с теми, кто не дружит между собой.
В принципе, решение найдено, причем оно весьма сложное. Но оно показывает, насколько квалифицированные люди управляют казахстанской внешней политикой. Причем, я, как специалист по международным отношениям, сказал бы, что это происходит на очень интересном фоне, так как в современном мире есть очень мощные тенденции на де-профессионализацию внешней политики. То есть конфликты буквально вырастают на голом месте просто потому, что лидеры и дипломаты ведут себя очень непрофессионально. Вот Казахстан всегда показывает противоположный тренд, на профессионализм внешней политики.
Придуманное решение заключается в следующем. Как дружить с теми, кто не дружит между собой? Быть посредником в их конфликтах. Когда-то именно Казахстан создал Совещание по взаимодействию и мерам доверия в Азии. Астанинский процесс уладил конфликт между Россией и Турцией. Недавно страна стала площадкой для разрешения конфликта между Азербайджаном и Арменией.
Я добавлю, что казахстанская внешняя политика всегда отличалась глобальными инициативами, каким-то глобальным видением. Недавно Президент Токаев в статье в Euronews и в лекции в Сингапуре выдвинул очень интересную идею в этом контексте: что Казахстан, как пример средней державы, является одной из новых опор мира. Почему? Потому что есть такое понятие мультилатерализм.
Научное слово мультилатерализм переводится как многосторонность. Мультилатерализм – это международные организации и институты. Международные институты – это, прежде всего, система международных договоров, которая обеспечивает функционирование международной экономики, существование международной безопасности.
Так вот, все эти мультилатеральные институты оказались сейчас под угрозой. Почему? Потому что великие державы, прежде всего США и Китай, Россия и США – они все сейчас в конфликте. И, соответственно, конфликты великих держав рвут на части эти международные институты. И Токаев выдвинул идею, что средние державы вроде Казахстана могут стать опорой таких институтов и, короче говоря, на них может удержаться современный мир.
S: Сегодня одна из главных тем во внутренних общественных дискуссиях – обсуждение образа будущего Казахстана, куда мы идем и какой страной хотим стать. Можете сформулировать, на Ваш взгляд, какие у нас есть риски и преимущества в ближайшей и долгосрочной перспективе?
А.К.: Казахстан расположен в центре Евразийского континента, и через него исторически всегда осуществлялись контакты между Северной Евразией, где находится Россия, Южной, где расположены Индия и Пакистан, Восточной, где находится Китай, Япония и Корея, исламским миром, Западной оконечностью Евразии, где расположена Европа. Соответственно, благодаря этому расположению все потенциальные конфликты могут на вас сказаться. И это очень серьезный для Казахстана риск.
Более того, есть теоретическая возможность того, что эти внешние риски каким-то образом могут соединиться с внутренними конфликтами, предположим, на социальной, этнической, религиозной и иной почве. Это очень опасная вещь, потому что Казахстан – многоэтническая, многорелигиозная страна. Поэтому государству приходится постоянно балансировать между потребностью реформ и обеспечения стабильности. То есть международная ситуация для тех реформ, про которые мы говорили в начале, очень тяжелая, и это буквально искусство канатоходца: вправо наклониться – свалиться, влево наклониться – свалиться. Надо очень четко идти по этому канату и во внешней, и во внутренней политике.
Однако расположение Казахстана в центре Евразии – это еще и его преимущество. Через него всегда проходил Шелковый путь, где были все инновации. Все, собственно, что обеспечило в свое время взлет Европы, вообще современной цивилизации – компас, порох, бумага и книгопечатание, все пришло по Шелковому пути.
Сейчас можно продолжить эту тенденцию, когда через Казахстан будут дальше идти инновации, капитал, товары. Обычно в этом контексте говорят про китайский проект «Пояс и путь», где Казахстан играет центральную роль. Но, например, была еще до этого европейская программа ТАСИС, которая предусматривала построение того же самого Шелкового пути с запада на восток, с Европы в сторону Китая. Есть современные проекты «Север-Юг», которые поддерживают, например, Россия, Индия, Иран и тому подобное. То есть это перекрестье путей может быть как риском, так и преимуществом.
Второе. Казахстан – это огромная страна. Это непросто, потому что огромную территорию и границы с соседями тяжело защищать. Но, с другой стороны, на этой огромной территории очень много природных богатств. И сейчас мы видим интересную тенденцию в мире: возврат к идее того, что природные богатства все-таки значимы. То есть когда-то говорили о том, что значение природные богатства потеряют, так как мы строим глобальную постиндустриальную экономику. Но сейчас, несмотря на то, что мир продолжает строить постиндустриальную экономику, значимость природных богатств снова возросла.
Допустим, есть определенные проблемы в транзите к новой энергетике, которые говорят, что нефть еще будет значима достаточно долго. Или, например, резко возросла значимость урана, а Казахстан обладает огромными его запасами. И та же Франция, которая обеспечивает в основном свою электрическую генерацию именно ураном, заинтересовалась именно казахстанским ураном.
То есть у Казахстана обнаруживается по-прежнему очень большой потенциал в поддержании уровня жизни, экономического роста за счет природных богатств. Это, конечно, не означает, что нужно паразитировать на этих богатствах, но и не надо говорить, что это плохо. Потому что, смотрите, США – величайшая в мире не только постиндустриальная держава, но одновременно и сырьевая держава. Очень долго именно американцы были первыми по добыче нефти и по многим другим показателям добычи природных ресурсов США опережали всех.
То же самое можно сказать про многие другие экономики переселенческих колоний: Канада, Австралия – тоже великие промышленные и сырьевые державы одновременно. То есть просто не надо противопоставлять постиндустриальность сырью, как мне кажется.
С другой стороны, по образцу США, Канады, Австралии нужно брать у природы то, что она дает, но с другой стороны двигаться в сторону построения все-таки новой постиндустриальной цифровой экономики.
И тут есть третья перспектива. Казахстан в этом направлении двигается, потому что это такой мировой мейнстрим, и нельзя его не учитывать. Тут, в принципе, Казахстану повезло в плане того, что за счет своей многовекторной политики он достаточно привлекателен. То есть в условиях войн, конфликтов, противостояния у соседей происходит перебазирование многих бизнесов в Казахстан. Это касается не только конфликтов между Россией и Западом, но, между прочим, из Китая сейчас идет бегство капиталов, и Казахстан тоже может что-то получить. Соответственно, вот эти новые перспективы – иностранные инвестиции. Причем это инвестиции, в том числе, в промышленную и в постиндустриальную сферу.
S: Андрей Анатольевич, благодарим Вас за содержательное интервью!